«Вдох-выдох» с Михаилом Веллером: Кто после Путина. Что делать с мигрантами. Почему интеллигенция – зло? Кадыров. Новодворская
Они теперь кричат: нет, нет, Путин это зло. Суки, а кто его сажал? Это не вы подпевали, что все должно быть вот так? Самое главное что? Если завтра исчезнет Путин, и исчезнет всё нынешнее агрессивное, ужасное, кошмарное правительство России. Патрушев, Нарышкин, Бастрыкин, кто там еще. И нынешняя либерально-демократическая интеллигенция возьмет власть – через 10 лет в России будет точно то же самое. Вот в чем проблема…
Подписаться на «Ходорковский live»
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Добрый день, добрый вечер. Это программа «Вдох-выдох». Меня зовут Виталий Дымарский. И я вам сразу хочу выдать небольшую производственную тайну. Мы выходим в эфир в пятницу, когда все будут комментировать, конечно же, наверное, прямую линию президента. Но мы записываемся накануне. Так что сегодня у нас тоже прямая линия. У меня или у вас у всех прямая линия с писателем Михаилом Веллером. Начинаем. Михаил Иванович, приветствую. Ну что, придется обойтись без прямой линии президента. Но все-таки я хочу один маленький, такой банальный журналистский вопрос, но тем не менее. Вот вдруг Веллер, задайте один вопрос, какой хотите, президент, у тебя есть к нему вопрос?
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: Разумеется, нет. Прямые линии президента мне давно напоминают старинные 60-х годов итальянский полицейский триллер «Признание комиссара полиции прокурора республики» с гениальной фразой «Что он скажет вам завтра, то я скажу вам сейчас». О чем можно спрашивать, Господь с вами?
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Спрашивать не о чем. Но, тем не менее, это будет, я уверен, в этом несколько часов, на твой взгляд, пустых разговоров.
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: Вне всякой сомнений. Из этих разговоров можно будет только пытаться понять что-то между строк и под строками. Что имеется в виду, что скрывается. Он говорит одно, а на самом деле что надо? Понимать другое и так далее. Все остальное не имеет значения.
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Ну, смотри, если читать между строк, вот все, что сказано, сказано много, конечно, и все говорят, во-первых, но сказано много и российской властью, и высшими ее этажами, сказано много за последнюю неделю, во всяком случае, по поводу этого пресловутого то ли перемирия, то ли прекращения огня, то ли мира и так далее и тому подобное. И мне такое впечатление, что представители российской власти все более открыто говорят, что им этот мир не нужен. Сможет Трамп заставить подписать этот мир?
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: Значит, обсуждение этой мысли и постановка этого вопроса говорит о том, что народу не дают совать его свиной рыло в калашный ряд политиков. Делать политику не ваше собачье дело. Они вас ни во что не посвящают. Вы можете рассуждать на углах друг с другом, что Бриан – это голова, а Черноморск будет вольным городом. Вы можете строить предположения. Вилами по воде, по песку, седьмую воду на киселе, что там еще и так далее. А что они там сделают, вы не знаете. Поскольку я не знаю, черт побери, то что я могу об этом говорить? Что в загашнике у одного и что в загашнике у другого? Что может выставить один и что может выставить другой? Здесь вот все гадания абсолютно бессмысленны. Потому что если предположить, что Америка заморозит 2 триллиона долларов, которые за границей на счетах российских граждан в основном глубоко привилегированы, то они мгновенно закончат войну. Но если они заморозят эти счета, то какой компромат на сильных мира сего Запада вытянет в ответ Россия. И что там имеется за тайные договоренности? И что там имеется за подпольное вооруженное противостояние? И о чем разговаривают бульдоги под ковром? Что мы можем об этом рассуждать? Все это абсолютная пустота.
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Что Украина, на твой взгляд?
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: А я тут не знаю, что Украина. Украина погрязла во лжи. В Украине несколько слоев. В Украине, допустим, Министерство иностранных дел работает против Украины, а работает на демократическую партию США. Не путать с Конгрессом, с народом и с государством США. Это не одно и то же. По всем голосованиям и шагам Министерства иностранных дел, его представитель, посол в Соединенных Штатах, его представитель в ООН, можно заключить, что Министерство иностранных дел Украины в гробу видало интересы Украины. Интересы США и интересы чего угодно, а работает благополучно вместе с Россией, вместе с Ираном и вместе с демократами на те самые шутки. Так о чем мы к чертовой матери говорим? Там сгнило все. То есть туда нужно посылать, ну, чуть ли не опричников Ивана Грозного. Там не просто разворовано в несколько слоев, там какое-то многослойное предательство. Так о чем я могу говорить? У меня никакого инсайта нету. Я вижу только то, что плавает на поверхности.
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: А это плавает на поверхности?
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: Разумеется, это плавает на поверхности. Когда Украина раз за разом вместе с Россией и вместе с Ираном голосует против Израиля и против Соединенных Штатов, которые голосуют в пользу Израиля, заодно против Аргентины, и когда это продолжается раз за разом много лет и десятки раз, то только клинический идиот, из которых состоит подавляющее большинство не только граждан, но и так называемых политических экспертов. Только клинический идиот может не понять, в чем здесь дело. Потому что как господина Кулебу, так и принявшего пост господина Сагиба или как его фамилия, сажать можно не глядя. Это тот самый случай, когда, понимаете ли, Глеб Жеглов сообщает Шарапову, наказания без вины не бывает. Они себе уже давно наработали на пожизненное, о чем вы говорите.
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Миша, а скажи, как ты думаешь, раз уж мы об Израиле заговорили, как изменится и может ли измениться вся ситуация там в Ближнем Востоке?
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: Виталий, вот что я тебе скажу. Судить о том, что может быть, когда у нас категорический недостаток информации, у нас нет и близко достаточного материала для того, чтобы анализировать ситуацию, занятие достаточно пустое. Но я могу сказать тебе о другом. Я уже давно очень низкого мнения об умственных способностях российской интеллигенции. Причем мы говорим сейчас о либерально-демократической оппозиционной интеллигенции. Люди это до неправдоподобия глупые настолько, что в это невозможно поверить. То, что сейчас, оно, знаете, трудно для понимания, неизвестно, чем кончится, но есть вещи, давно отстоявшиеся в истории. Вещи, которые прошли уже там века назад, и результаты известны, и можно делать какие-то выводы. И вот русскую историю. Русская интеллигенция ни хрена не понимает. Это относится почти ко всем историкам. Русская интеллигенция продолжает верить с упорством пионеров вот таких мифологических пабликов Морозовых, что Дмитрий Донской отказался платить дань Орде, и поэтому Тохтамыш сжег Москву. Для этого нужно быть кретином. Для этого нужно не понимать, что власть великого князя покоилась на лицензии из Орды. Что сила его стояла на монгольской коннице, что богатство его состояло из федерального налога, который в русской историографии принято называть данью, потому что первый рубль оставался князьям, которые его собирали, второй рубль оставлял себе великий князь, и только третий рубль, проходивший через руки великого князя, ибо на нем была ответственность за спор налога, проходил в Орду. И как только Дмитрий отказался бы платить дань, то на перегонки князья Рязанский, Тверской, Суздальский помчались бы с воплями «Я! Я буду великий! Я буду собирать налог! Мне дай…» Никак иначе.
И вот они повторяют этот бред, который не укладывается близко ни в какую логику. Но мы можем говорить ближе, мы можем говорить о XIX веке, о великой русской литературе, на которой воспитаны и так далее, и так далее. Был человек фантастической биографии, огромного таланта, огромных заслуг, которого звали Фаддей Булгарин. Ни одному русскому литератору и близко не снилась такая биография. То есть это знатностью происхождения он превосходил любого. Чудовищной трудностью и горестями отрочества он превосходил любого. С семнадцати лет он был в войнах неоднократно раненый и награжденный. В тридцать лет он голый босс и буквально приехал в Петербург, чтобы начать с нуля. И та самая газета и слава, и только его почтил своей дружбой Грибоедов, который был Будучи человеком, эталоном хорошего тона, хорошего стиля, Только Булгарин и Грибоедов почтил своей дружбой, прочих он презирал за глупость, за болтливость и так далее. Именно с ним дружил Рылеев, именно с ним дружил Кюхельбекер, ненавидевший Пушкина после этой эпиграммы и Кюхельбекерной тошно. Именно с ним дружил Одоевский и Бестужев-Рюмин. И они терпели, они терпели Булгарина, пока он не опубликовал «Ивана Выжигина».
И тут уже этот беспрецедентный успех, эти 10 тысяч тиража, которые никто близко не нюхал, чемпионом был вот в это же самое время Пушкинский «Борис Годунов», 1200, это было беспрецедентно, здесь 10 тысяч. переведенные на восемь европейских языков, да никого не переводили с этой дикой нахрен никому не нужной отсталой Московии. Вот этого ему простить уже не могли. И обливать клевету его стали, чисто из зависти. И вот прошло 200 лет, и с тупостью, и вот воспитанник интерната для дефективных, русские критики, литературоведы и так далее продолжают нести собачью чушь про Булгарина. Теперь мы возьмем 1917 год. Мне трудно удержаться в рамках цензурной лексики, характеризуя умственные способности российской интеллигенции в 1917 году. Кретин на кретине.
И вот поэтому кучка бездельников, маргиналов, международных авантюристов, которые, если брать национальности, состояли из последовательно евреев, поляков, армян, грузин, латышей, сделала что хотела с этой страной. И когда идиот Керенский, а он еще был из лучших и социалистом, имел дело с Корниловым, то Корнилов наполовину калмык из казаков был гораздо умнее всех этих интеллигентов вместе взятых. Если бы Корнилов сумел сделать то, что надо, то все было бы в порядке. А теперь берем 1992-й, когда они повторяют и сейчас клинические кретины. Но ведь Гайдар накормил народ, разумеется. Цены выросли в 30 раз, народ ничего не мог купить, и потребление продовольствия в 92 году было в два раза меньше, чем в 91, потому что купить ничего не могли. Вот поэтому товары появились на полках, потому что денег не было. Если бы цены остались прежние, ни хрена бы не было товаров на полках. И вот они повторяют про Гайдара, когда Гайдар Чубайс и компания заложили всю основу нынешнего режима в России. Это они полагали, что нужно раздавать собственность кому угодно в частные руки, чтобы они не позволили реставрации коммунизма. Любым бандюкам главные частные руки.
А потом был контрреволюционный переворот 93-го года, когда президент сделал то, право на что он абсолютно не имел, а затем переписали Конституцию в декабре 93-го, подведя такие рычаги к этому креслу, что можно бросить уличного пса, и он будет президентом. А потом вместо выборов устроили, так сказать, смотрины претендентов и взяли тихого, исполнительного, высшего подполковника КГБ, а не думали, что он будет хранить их миллиарды. А теперь те же самые кретины, которые вопили, смотрите, при Ельцине была свобода, любуйтесь на вашу свободу. Они теперь кричат, нет, нет, вот Путин это зло. Суки, а кто его сажал? Это не вы подпевали, что все должно быть вот так вот? Так вот, самое главное что? Если завтра исчезнет Путин, и исчезнет все нынешнее агрессивное, ужасное, кошмарное правительство России. Патрушев, Нарышкин, Бастрыкин, кто там еще. И вот нынешняя либерально-демократическая интеллигенция возьмет власть, через 10 лет в России будет точно то же самое. Вот в чем проблема. Вот когда это, так называемая мыслящая прослойка России, осознает, вот тогда можно будет пытаться говорить о том, как нам переустроить Россию. Вопрос, на что мы можем рассчитывать? На выпить и закусить. Как поет чудесный Тимур Шаов, с отчизной будет все нормально, ты пей, закусывай давай. Вот и все. А ты говоришь, понимаешь, чего там где-то будет в Сирии, какая нахрен Сирия, нам своего выше крыши.
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: У меня в связи с этим два вопроса. Вот этот геном, вот этот ген, который засел в русской интеллигенции, в российской интеллигенции, прямо скажем так, он какой? Это советский геном или он берет свое начало, как ты говорил, от Дмитрия Донского?
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: Ты знаешь, что касается генетики, то здесь я не Вавилов, здесь я не…, здесь я ничего внятного сказать не смогу. Здесь мы можем только говорить о том, это отдельная тема, как появилась российская интеллигенция и что она означает. Ну, есть у меня лекция на эту тему, но сейчас же мы не будем все повторять. Кратко в двух словах, потому что дело не в геноме, потому что надо знать, а знать не желают. Лет шесть назад, будучи как-то ежегодные международные Достоевские чтения под Москвой, Игорь Волгин там председатель, у меня был доклад, мне сообщили, что доклады 15 минут. Они в гробу видали доклады, они приехали в этот санаторий на халяву, они за час прослушивают три-четыре каких-то хрень собачьих под названием доклады, потом они будут гулять, выпивать, закусывать и так далее, и так далее. Это к тому, что интеллигенция появилась при Петре, который отправлял, стало быть, не только дворянских недорослей, но и из простолюдинов за границу, чтобы они обучались. Большая часть из-за границы не вернулась, но меньшая вернулась. И она привезла оттуда знания, но одновременно со знаниями люди-то юные. Они набрались идей о свободах, потому что европейские, французские, английские, немецкие, голландские представления о правах простого населения отличались от русских разительно. И вот тогда образованное сословие, то есть инженеры, менеджеры, администраторы, преподаватели разных наук, одновременно были носителями свободомысленных идей и человеколюбивой гуманистической морали.
Это совмещалось в одних и тех же лицах. Это было только в России. Потому что в той же Голландии крестьянин мог быть очень малограмотным, но мысли о том, каковы его права, у него были такие же, как у всех. У Голландии своя, понимаете ли, история с революцией и антииспанских войн 16 века, понимаете. Эта самая интеллигенция в XIX веке, особенно после наполеоновских войн, особенно после восстания декабристов, осознала, что она находится под прессом самодержавия и с ним ничего нельзя поделать. Поэтому депрессия и пессимизм стали господствующим и более того предписанным мировоззрением. Поэтому вся русская классика депрессивна и в сущности в школе ее давать детям нельзя. Вот поэтому дети в добрые времена, еще царских, читали приключенцев французских, американских, немецких, английских в меньшей степени, но не русских, потому что нихрена не было. Потому что одновременно с уничтожением демократической литературы Булгарина уничтожили заодно и Загоскина, русского Вальтера Скотта. А вот так, чтобы не было. Чтобы быть на Волгу, чей стон раздается. А это крепостные мужики Некрасова, которых он не освободил.
Вот эта вот депрессирующая интеллигенция, которая полагала, что все равно все плохо, все равно все должны сдохнуть. Вот она так или иначе видоизменяясь дожила до соответствующего времени. И когда появлялись те же семеро, которые вышли на площадь, это были вот такие глубоко единичные самосожженцы, а большинство полагало, что плетью обуха не перешибешь. И когда бы выплеснулась волна после 17-го года людей, пусть заблуждающихся, малограмотных, жестоких, но запрограммированных на действия, на передел мира, ну, как они понимали, для счастья и по уму, они могли ошибаться страшно, но они так думали. Их всех поуничтожали, а остальных задавили. И вот вырастили тех, которые полагали, что вот у нас все равно ни хрена тупые, да, а вот на Западе. И они стали поглощать плохо переваренную идеологию Запада. Не в силах понять, что к 1990 году на Западе уже господствовали классические социалисты-меньшевики. А меньшевики отличаются от большевиков только одним. Большевики полагают, нужно революцию быстро, а меньшевики полагают, нужно врастать в государство постепенно парламентским демократическим путем. И тогда мы возьмем власть и построим социализм без революции, переворотов, кровопролития.
Вот и вся разница. Вот этим вот образом, конкретно начиная с 68-го, социалисты на Западе взяли власть. И совершенно тупая, неграмотная, ничего не читавшая русская интеллигенция, не имевшая представления ни о философии, ни о биологии, ни об истории, ни о физике, ни о чем… То, что они считали историей, это была русская теософская эссеистика начала 20 века. Вот эту собачью хрень они полагали в философии. То, что про философию, ну, в лучшем случае они могли читать Ницше, ну, еще в крайнем случае Шопенгауэра, но это был уже предел. И они еще могли говорить слово «о», ну, например, при фамилии, я знаю там кого, ну, найдите кого-нибудь там, экзистенциалистов. Экзистенциализм – это так модно, это почти как гомосексуализм… и, стало быть, и Ильфа, и Петрова. И вот с этими своими курящими мозгами и необразованностью они стали внедрять социалистические ценности. Они, то есть, поносят российско-советских коммуняк и превозносят коммуняк западных, у которых просто пиджачок другого цвета и галстучек иначе повязан, и они даже не понимают, что они делают. Так что я думаю, что генетика здесь ни при чем, потому что это все вместе.
И когда находится умный человек вроде Владимира Буковского, Владимир Буковский среди этой братии смотрится не то что белой вороной, это какой-то лебедь на помойке, ты понимаешь? Если его сейчас читать, слушать, он все понимал, он все сказал, и они ни хрена не слышат. То же самое, что сейчас, когда они кричат, что Трамп нарцисс, хвастун, лжец, фашист. Будьте любезны, хоть одно дело. Вот слова-то перестаньте, а не же по Павлову Ивану Петровичу, по той знаменитой лекции о русском уме, которая давно ходит в интернете. Умственная система русских настолько слаба, что они могут воспринимать только слова, а вот дела они уже не видят и не понимают. И вот эта интеллигенция тоже дел не видит и не понимает, ей только слова. И таким образом приходишь к необыкновенно горестному выводу. Только посредством таких людей, как генерал Лебедь, вот этим отстоем можно управлять. Потому что ни хрена они не понимают. Потому что когда они получают власть, они начинают уничтожать свой народ. Вот для меня одним из самых больших умственных потрясений было ознакомиться с политическими взглядами Валерии Новодворской.
Вот моральные качества Новодворской у меня никогда не вызывали ни малейших сомнений. То есть человек убежденный, человек чистейший, человек готовый на любые жертвы, который прошел от черти что ради своих убеждений. И человек, который говорил, да, если они, проклятые совки, не могут вписаться в свободный рынок, так пусть они сдохнут, и тогда будет счастливое общество. А чем она отличается от Зиновьева, который говорил в 22-м году в Ленинграде, в Петрограде еще, что пускай вымрут 10%, зато с остальными будем строить коммунизм? Ничего не понимают. Так что у меня нету большого оптимизма в этом плане. Вот чего главное. И скажет Путин, что завтра мы все полетим на Марс, или завтра мы начнем атомную войну против злодеев всего мира, или Россия дойдет до…, вот просто от Португалии до Ганга сияет родина моя, как писал Павел Коган. Вся эта собачья хрень не колышет абсолютно. Потому что на самом деле он думает одно, делает другое, результат мы набираем третий. Так о чем говорить?
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Когда ты говоришь, что социалисты, западные социалисты постепенно внедряются в государство, завоевывают его. То есть ты ставишь на крайность между вот этими социалистами, условно говоря, и либеральной демократией, то что называется.
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: Первое. Они не внедряются, они уже давно внедрились. Второе. Понятно, что слово «либерализм» давно утеряло свой изначальный от XIX века смысл, когда это означало индивидуализм, человек сам работает, сам все делает себе и сам отвечает за себя. И государство не вмешивается, разве что он просит его спасти там и так далее и тому подобное. Сейчас либерализм, по сути дела, это… Ну, в принципе, это подход корпоративного государства. Оборот «корпоративное государство» после 45 года запрещен, потому что корпоративное государство – это фашистское государство. И в советской то же самое. Корпоративное государство означает – государство заботится о человеке во всех его человеческих проявлениях, начиная от сексуальной жизни – и кончая служением Родины на дальних рубежах и так далее, так далее. Так вот нынешняя, либерал-демократическая хрень собачья означает, ты можешь не работать, ты можешь ни хрена не делать, ты можешь, говорит, снести это все, но тебе нельзя давать голодать. У тебя есть все права, тебя надо кормить. Если ты ничего не желаешь делать, ты не виноват, потому что у тебя природа таким создала, что ты ничего не желаешь делать.
А вот гены у тебя такие, ты не виноват, поэтому надо тебя кормить, потому что должно быть всеобщее равенство, потому что современный эгалитаризм, это означает равенство по результатам. То есть трудяга и паразит должны получать поровну. Вот во что превратилась нынешняя либерал-демократия. Современный социализм, который часто называется неосоциализмом, имеется много вариаций, разумеется, отличается от изначального социализма. Изначальный социализм – это все принадлежит трудящимся, в первую очередь пролетариям, а крестьянам уже с оговоркой, потому что они мелкобуржуазный элемент, потому что у пролетариев собственности нет, вот только тело и труд, а у крестьянина уже есть, поэтому он недостаточно революционный, а остальных мы должны подавить методом террора. Идиоты думают, что это большевики изобрели террор. Это еще Маркс писал. Надо читать Маркса. Ну а как же? А нынешний социализм? Поскольку еще в 20-е годы в конце пролетарии сказали социалистам «пошли вы нахрен». Вот мы хотим работать, зарабатывать и жить нормально. Мы уже погнили на Великой войне, теперь сами валите в окопы господа философы и мыслители. Философы и мыслители сказали, в окопы мы не пойдем, мы пойдем иначе. Если вы не хотите, товарищи рабочие, сволочи, буржуази, то мы найдем других страдальцев». То есть расовых, национальных, религиозных, сексуальных, инвалидских и прочих страдальцев.
И вот они будут у нас революционным классом, чтобы все изменить и поставить с ног на голову. Так что вот нынешний социализм это что? Это товарищ Антонио Гутерриш, сволочь, который себе давно наработал на пожизненное, бывший председатель социалистической партии Португалии, гадина недоповешенная. Вы же с ума сошли что ли? Социализм весьма силен. Тот самый социализм, когда всем дикарям дать все то, что есть у всех цивилизованных, потому что кто живет хуже, тот и угнетенный, а кто живет лучше, тот и угнетатель. Вот это современный социализм. Это не важно, что ты много работаешь, это не важно, что ты старательно учился, у тебя больше, ты угнетатель. Отдай столько, сколько надо тем, у кого нету ни хрена. Это ничего, что они не хотят работать. Их воспитали так. Они жертвы, понимаете ли, социальных обстоятельств. И вот эти вот социалисты власть забрали огромную. Это видно по правительствам Англии, Франции, Германии, Испании. Это то, чего не хотят ни венгры, ни поляки, ни чехи, те, которые хлебнули социализма под братским российско-советским крылом. И так что, так что работа очень трудная.
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Да, но этого не хотят и словаки, как мы видим сейчас голландцы, этого не хочет Трамп. Не образуются ли некие такие антилиберальные, назову его так, потому что идейно я его больше никак не могу пока обозвать такой некий антилиберальный интернационал, который может быть является вообще вот этой тенденцией в будущее. Это может быть наше, я имею в виду человечество в будущее.
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: Значит, будущее у нас печальное, все там будем, но мы, стало быть, говорим не об этом. Какое-то время назад я уже говорил о том, что в этом году наметился правый поворот. Несмотря на то, что социалисты, заметьте, социалисты и фашисты – это братья. Вот то, что нам вешали лапшу десятилетиями, что фашизм – это правое империалистическое движение, это все наглый бред, потому что социализм, это национал-социализм, интернационал-социализм, коллективизм, он же итальянский фашизм, это совершенно братские социалистические движения, где во главу угла поставлены интересы трудящихся, где правит единая партия, которая курирует все. Только в одном случае капиталистов уничтожают под корень, а в другом случае просто контролируют. Вот если бы в Советском Союзе сохранился НЭП, он вообще бы ничем не отличался ни от Италии, ни от Германии, за исключением там еврейско-националистического вопроса, ни от Китая, потому что Китай полностью подпадает под все определения фашистского государства. Надо это учесть.
Так вот, что касается правого движения. Оно не правое, оно нормальное. Люди не хотят, чтобы им морочили головы, потому что ложь приобрела гомерические размеры. То есть свободы слова не существует, свободы исследований в науке не существует, свободы здравого смысла уже не существует. Запрещено говорить о том, что у разных рас могут быть некоторые специфические отличия друг от друга. То есть несется чудовищный бред, что это 65 тысяч лет назад они все вышли из Африки, а то, что, допустим, негроиды некоторых областей Африки и азиаты Восточной Азии и европейцы Скандинавии не похожи друг на друга, это все произошло за 65 тысяч лет. Это насмешка совершенно. То есть это демагогия на уровне лектора райкома по истории КПСС, не более чем. Попробуй возрази. Не только можно вылететь с работы и получить запрет на профессию, можно и сесть, в зависимости от того, в каком контексте ты подашь свои взгляды. Это в одном очерке о Белинском есть, что он голосом, сдавленным от злобы, кашляя от чахотки, прокричал, что для подобных благонамеренных граждан в еще более развитой и прогрессивной стране под названием Франция изобрели прибор, который называется гильотина. Это слова Белинского, это не я. Вот какая история. Вот поэтому, конечно, народы ненавидят это издевательство над собой, это глумление над своими умственными способностями. То есть это какое-то поливание грязью их морали. Да вы что, с ума сошли, что ли? Вот как-то и все. Хотелось бы надеяться, что это все-таки кончится. И все это должно быть пресечено любыми способами, потому что в истории действует только один способ адекватности. Вот тот, который принесет результаты, тот и правильный. Если какие-то идиоты не желают понимать ничего, кроме отвинчивания голов, они этого добьются. Я бы этого не хотел. Я выступаю за то, чтобы этого не было, чтобы все решалось гуманным путем. Но если они не могут гуманным, то я не виноват. Сейчас пойду к рукомойнику и руки помою.
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Смотри, я не хочу сейчас рассуждать о Европе, Голландии, Германии с этими миграционными и эмиграционными, и иммиграционными процессами. Я про Россию. Сейчас явно совершенно такая видна антимигрантская политика, которую пытается проводить Кремль. В то же время чисто экономический аспект, не моральный, не этнический, никакой другой, не социальный, чисто экономический аспект в России… и только мигранты могут этот дефицит восполнить. Что делать?
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: Я прошу запикать это слово. Ладно, я без него обойдусь. И тот орангутанг хватается за голову и кричит уй. Ну, короче, врет. Значит, трудность нынешнего времени и ближайших 20 лет в том, что количество рабочих мест будет все сокращаться, и невостребованность рабочих рук будет все больше, потому что производительность механизированного труда все растет и растет, и труд большинства людей становится экономически не нужен. Из чего вечные вот эти разговоры и компании, а не устроить ли рабочую неделю еще короче, а рабочий день на час меньше, а может быть перейти на четырехдневную рабочую неделю с тремя выходными, и когда здесь? 10 дней на Новый год, а фактически 2 недели, пока нажрутся, пока похмелятся. Аналогичное на 1 мая и так далее и тому подобное. Что значит не хватает рабочих рук? Все вранье. Если руки растут из задницы, таких рук не хватит никогда, но таких рук и вовсе-то не надо. Все это совершеннейшие глупости, потому что, как сказал лет сто назад Жванецкий, это получается, что нам себя самих не хватает. Это что значит? Что значит не хватает рабочих рук? На что?
Население России сокращается и сокращается. А что, чего-то надо больше производить? А чего производят-то? Чтобы, понимаешь, чтобы обслуживать добычу нефти, газа, никеля, меди, леса. Это нужно несколько десятков миллионов человек. Большая часть населения страны с экономической точки зрения вообще лишняя. Так что все эти майсы пусть они расскажут идиотам. Это по старому анекдоту и с этой хохмой они собрались ехать в Одессу. Теперь что касается мигрантов. Десятилетиями говорили им, что все границы со Средней Азией надо закрывать, потому что там огромный поток наркотиков идет. Народная молва утверждает, это не я, это утверждает народная молва, без всяких доказательств, что силовые ведомства крышуют наркотрафик и наркоторговлю. Утверждали мои знакомые менты, фамилии не назову, я их не знаю, вот случайно на улице разговаривали, узнали меня ровно по телевизору, что менты назывались в Петербурге, городе, конторы, и контора крышевала наркотики. Я, конечно, думаю, что все это вранье. И тем не менее такое мнение устойчиво существует. И ничем больше нельзя объяснить уничтожение фонда «Город без наркотиков» Ройзмана, который ни у кого не брал денег, не нарушал никаких законов. Но они что делали? Они выбирали цепочки наркоторговцев и сдавали их МВД. Они мешали наркотрафику. Их закрывали и закрывали. Я не помню, этот молодой человек, 22 года ему было, Женя его звали. Это из тех, кого Ройзман вытянул из наркотиков, он из Нижнего Тагила. Он там организовал такое отделение, его посадили. Потом выпустил, он сказал, никогда я не буду больше этим заниматься. А вскоре в Нижнем Тагиле посадили все отделение МВД по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Посадили, значит, за незаконный оборот наркотиков.
Ну так что вы хотите? Итак, вот что касается, стало быть, мигрантов. Первое. С мигрантов зарабатывают чиновники. Они с них берут взятки. Деньги идут до самого верха, потому что если полиция не будет крышевать и курировать приезжающих мигрантов, то это невозможно объяснить, так не бывает. Там, где силовые ведомства могут с кого-то собирать деньги, они будут их собирать. Это закон природы, можно даже не сомневаться. Но если они их собирают, то их начальство внимательно смотрит, как подчиненные собирают деньги, и пусть он только попробует не погнать наверх. Он сядет молниеносно и в самом лучшем случае выгонит с работы. До какого верха идут эти деньги? Я далек от мысли подозревать Бастрыкина или кого-то еще. Я далек. Но деньги идут высоко, потому что иного объяснения этому не может быть. Это первое. Второе. Это значит, то, что они прибывают, и их впускают, их прописывают, им дают гражданство. Он не знает языка, он не знает ничего, он получает гражданство. Откуда, что? Да бабки, елы-палы, бабло. О чем тут говорить?
И с наркотой точно то же самое. А что одновременно? Диаспоры. Будут голосовать за то, за что сказала Москва. Если Кремль сказал, голосуем за Путина, каждый по три голоса отдаст за Путина. А если кто-то помешает отдать третий голос, его размесят вообще в кишмиш и проголосуют в третий раз на третьем участке. Мы совершенно понимаем. Если там выступят какие-то против чего-то, то это будет просто бытовой конфликт, переломают все кости. А вот если ты посмел возникнуть, это уже национализм. Как в городе Пугачеве, да? Если там убили русского, правда он татарином оказался, это бытовой конфликт. А если пошли с требованием выкинуть к черту чеченцев из этого города, житья от них нет, а вот этот национализм мы уже не позволим. Конечно, потому что, ну как, то очень полезная маленькая республика, если что, то она поможет наводить конституционный порядок Рамзан Кадыров, пехотинец Путина, это все знают, а пехота она такой многоцелевой, в общем и целом, род войск, кто бы сомневался. Таким образом, русские должны ненавидеть мигрантов, среднеазиатских мусульман, ненавидеть и жаловаться. А мусульмане должны жаловаться на ненависть русских. И все они должны жаловаться Кремлю, а Кремль разделяет и властвует. Какая новая политика. Ты посмотри. И пяти тысяч лет не прошло, как это стало известно. Понимаешь, разделяй и властвуй. Вот примерно и вся история. И ничего более. Потому что эти негодяи, они за деньги, за власть продадут всё. После того, как я увидел, как в городе Ленинграде, Петербурге уничтожили летний сад, уничтожили за, в общем-то, смешные деньги по нашим временам, настроили там этих заборов… С неописуемой наглостью заявили, что ну как же, это так, как было в самом начале. Ни в одной стране мира, ни в одном парке я не видел за воротами-калитками вот таких барьеров, вертушек. А почему? А потому что под них деньги воровать можно. Если они уничтожили летний сад, то они уничтожили все.
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: А какие там деньги в этом саду?
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: О, какие там деньги, я объясняю. Деньги за реконструкцию, реконструкция стоит денег. Деньги за строительство всех этих заборов, загородок, это стоит денег. Вот эти решеточки, которые кое-где такими полукуполами над статуями, это стоит денег. Вот эти вот два пункта, вот этих вот уродов-охранников, это стоит денег. Все это деньги. И ежегодно нужно писать ремонт, профилактику, поддержание в порядке всей этой хрени. А кроме того, за этими заборами никто не смотрит, за этими кустами, за этими деревьями, но пишется, что смотрят. И таким образом люди посильно, они же не торгуют нефтью, их не пустили, они не торгуют недвижимостью, их не пустили, они хоть здесь украдут. Вот из этого они это все и уничтожили. Так что здесь совершенно не надо строить никаких иллюзий. На этом стоит государство. Привет Чубайсу, Гайдару, реформаторам, которые накормили страну. Привет тем друзьям, которые до сих пор ничего не понимают. Они помогут, пусть они то же самое сделают.
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Миша, стоит и стоять будет? На том будет, как у нас говорили в фильмах.
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: Пока да. В истории России культ просвета. Он начался, считай, в 88-м году, а в 89-м конкретно, с первого съезда, май 89-го. И он кончился, в сущности, в 13-м году с Майданом. 25 лет. 25 лет так или иначе свободы. Никогда России за 1100 лет не было здесь 25 лет свободы. Так что можно порадоваться.
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Ну, чем плохо-то? Хочется свободы или она не нужна?
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: Гениально, гениально.
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: По поводу новых технологий. Здесь была информация, что МВД жалуется. Министерство внутренних дел России жалуются, что им не хватает этих рабочих рук. 120 тысяч человек им нужно. И у них не хватает народа, они не могут набрать. Где их брать? Это искусственный интеллект российского полицейского не заменят.
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: То есть им нужно еще 120 тысяч полицейских? Это прекрасно, это прекрасно. Вот я думаю, что как в старые времена, нужно просто рассчитать на первый, второй. В течение полугодия первая половина охраняет вторую, а второе полугодие вторая половина охраняет первую. Сменная работа. Конечно, полиции надо больше. Кстати, если всех отправить в полицию, то работать должны мигранты совершенно справедливо, а полицейские будут охранять мигрантов от националистических выступлений несознательных русских. Я согласен, да.
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Ну да. По поводу, ты говорил, что если либеральные, так называемые либералы-демократы российские снова придут к власти, там через 10 лет, опять повторится сначала, так вот, я думаю что независимо ни от чего и уже вот эта война она настолько по-моему поменяла не только Россию, не только Украину, не только Европу вообще весь мир. Гадать невозможно, я с тобой полностью согласен, мы не можем гадать, что будет. Но то, что будет совершенно другое, и что возврата к прошлому нет, мне кажется, это совершенно ясно, нет?
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: К прошлому к чему? К чему именно?
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Ну, к этому благополучному, как ты говоришь, социализму, условно говоря. Я имею в виду даже Запад в данном случае. Или к условной либеральной демократии, которая, в общем-то…
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: К какому благополучному социализму возврат в России? В России был социализм во времена Советского Союза. Ты что имеешь в виду?
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Я имею в виду не Россию, а весь мир. Мир вообще не вернется уже в прежнее состояние. Европа в том числе.
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: В прежнее состояние ничего никогда не возвращается, простите великодушно за банальность. Но пока тенденции неблагоприятные, потому что самое плохое, самое ужасное, самое непоправимое это уничтожение народов. Можно исправить, построить, сделать абсолютно все, пока есть кому делать. Западная цивилизация – это создание германских народов, пришедших к кельтским народам и перемешавшись частично с ними, и севших на романскую культуру. Вот романская культура, кельтские народы, германские пришельцы. Вот это дало на христианской основе европейскую культуру. Если сюда придет иной этнос, с иной культурой, с иной религией, совершенно естественно, речь может идти только о другой цивилизации. И чтобы сейчас людей, таких как Алиса Вайдель, как Виктор Орбан, как прежде всего Дональд Трамп, называть еще такими всякими, нужно быть кретинами и пособниками самоубийства цивилизации и никак иначе. А поскольку большинство всей вот этой интеллигенции составляют невежественные кретины, то я могу только глубоко печалиться. Ну а что еще могу делать? Заниматься своим делом, читать хорошие книги. Ну, бывают такие периоды ужасные.
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Последний, наверное, вопрос ты сказал, я заметил, что западная, как бы западноевропейская во всяком случае цивилизация, это кельские племена, которые сели на романскую культуру, хорошие очень образы.
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: Германские, германские. Кельские воспринимали ее раньше.
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Русская цивилизация или российская, как хочешь, это что? Это вот этот вот интернационал, который сел на русскую культуру и вообще значение и роль русской культуры.
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: Простите великодушно. Вот роль Васисуалия Лоханкина в русской истории, я понимаю. Значит, это тема для отдельной лекции, результаты которой, тезисы которой будут необыкновенно дискуссионны. Первое – это славянские племена и это финно-угорские племена. Второе – это немногочисленные германские группы, которые пришли на эти земли, их колонизовали. Потому что германцы, скандинавы, северные германцы, были лучшими воинами… в это время и с ними спорить не приходилось никому. Никаких разговоров о равенстве и прочем бреде здесь не может быть. Если мы возьмем правобережье Днепра, то судя по всему это славянские племена. Если мы возьмем северо-восточную Русь, то есть Ростов, а далее Ростов-Суздаль, а далее Ростов-Суздаль-Владимир, а далее Ростов-Суздаль-Владимир-Москва и там же Можайская, это финно-угорские племена. Затем происходило смешение, поскольку христианизация, поскольку болгарский язык в качестве церковно-славянского и так далее, а затем пришли монголы. Монголы были сильны не тем, что их было много, их было мало.
Монголы были сильны своей политической организованностью, потому что она была чрезвычайно эффективна. И ее перенимали другие народы именно в силу своей эффективности. Это была лучшая организация. И вот на систему скандинавских князей, которые правили, а это отдельная история, как князья боролись с дружинниками. А дружинники – это, простите, бывшие ребята такие же, как ярлы и конунги, которые шли с ними вместе, которые боролись за свои права и которые совершенно честно оторвали большие земли, имели большие состояния. Так вот, когда пришли монголы с жесточайшим принципом единоначалия, то есть приказ хана вообще нафиг не обсуждается. И одно легло на другое, а одновременно влияние византийское, где, в отличие от Рима, где Римский Папа стоял над земными государями, а в Византии…, патриарх стоял под императором. В этом главное отличие. И в России-то митрополит, он был с одной стороны послан в Византию, а с другой стороны непонятно, он был под императором, под великим князем, а может и не под великим, потому что когда получилась распря в Киеве, ну это отдельная история, когда митрополит сказал, что не буду я тебя сажать на великое княжество Киевское, и в результате сел Юрий Долгорукий на Киев и началось его троекратное пришествие и так далее, и так далее. Это все совсем отдельная история.
И когда в результате мы берем славянское и финно-угорское, берем северогерманское и берем монгольское, берем византийское, а потом был Петр, который получил отсталое азиатское феодальное государство, которое спорить ни с чем не могло. И он заимствовал из Европы все, что можно. И вот когда все это перемешалось, и тот-то социализм, который должен был победить в Германии, самой развитой стране, ну, в крайнем случае, в Англии, ну, во Франции на худой конец, но почему нахрен в России? А потому что социализм первой фазы предполагал диктатуру пролетариата. В лице верхушки правой партии. А Россия была наиболее готова к диктатуре. Россия тысячу лет жила при диктатуре. Уж она-то под нее готова. И вот вдобавок еще социализм. И получилось такое ирландское рагу. Ну, все, конечно, продукты перемешивали, но Россия – это отдельное нечто. Это отдельное нечто нуждается, конечно, в отдельном изучении. Это изучение должно быть абсолютно честным. Вот без этого комплементарного «нет, мы сами, мы лучше всех, мы только славяне, мы на всех плевали, мы освободились от иго и прочий собачий бред». Вот сначала все это, когда правдиво осознается и переваривается, и потом делается вывод, что из этого можно делать дальше, потому что многосложный гибрид может быть залогом как процветания великого, так и полного распада. Все зависит от того, как подойдет. Так вот, подойдут умные люди и честные, или кретины и сволочи. Вот что касается этой дилеммы, то я здесь недостаточный оптимист.
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ: Понятно. Миша, единственное, что могу сказать после вот этого твоего монолога, что ты сделал заявку на будущие наши разговоры, диалоги и обсуждения. Я благодарю нашу аудиторию, это была программа «Вдох-выдох», меня зовут Виталий Дымарский, и я сегодня беседовал с Михаилом Веллером, Михаилом такой, какой он есть. Спасибо. До встречи.
МИХАИЛ ВЕЛЛЕР: Спасибо тебе. Спасибо всем. С наступающим.