Карл Маннергейм (К 70-летию Финской компании 39-40 гг.) - Борис Соколов - Наше все - 2008-04-20
Е.КИСЕЛЕВ: Я приветствую всех, кто в эту минуту слушает радиостанцию «Эхо Москвы». Это действительно программа «Наше все» и я, ее ведущий Евгений Киселев. Мы продолжаем наш проект – мы пишем историю отечества в лицах. Мы идем по алфавиту от А до Я, и вот уже заканчивается буква М. Сегодня у нас последний герой на букву М – герой, которого выбрали вы в Интернете. И это Карл Густав Маннергейм, герой, который относится не только к отечественной, российской истории, но и к истории соседней с нами страны – к истории Финляндии. А эти две истории очень тесно переплетены друг с другом. Но сначала, как уже повелось, в самом начале нашей программы – портрет героя.
ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ ЭПОХИ. КАРЛ ГУСТАВ МАННЕРГЕЙМ
Маршал Карл Густав Маннергейм – один из отцов-основателей независимой Финляндии, крупнейший военный деятель в ее истории, мастер политических маневров, умело балансировавший между Востоком и Западом, воевавший со Сталиным и Гитлером и с ними же вступивший в союз, сумевший вывести Финляндию из Второй мировой войны, сохранив ее суверенным демократическим государством, может по праву считаться и деятелем нашей отечественной истории. Он родился в 1867 году в местечке Вильнес близ Турку, окончил Гельсингфорсский университет, а затем переехал в Петербург и там поступил в Николаевское кавалерийское училище. Вскоре после его окончания барон Маннергейм был принят в самый престижный из полков русской гвардии – кавалергардский. 28 лет – с 1889-го по 1917-й – он прослужил в русской армии, дослужившись до генерал-лейтенантского звания. До Русско-японской войны Маннергейм ничем особенно не выделялся среди офицеров гвардии. Разве что представительной внешностью и умением держаться в седле. Но в Русско-японскую войну показал себя как герой – за боевые действия в Маньчжурии был трижды удостоен награды и произведен в полковники. Во время Первой мировой войны воевал в Галиции и командовал кавалерийской дивизией. На втором году войны за умелое командование и храбрость ему был присвоен чин генерал-майора. После того, как большевики предоставили Финляндии независимость, Маннергейм побывал почти на всех постах – регентом, командующим армии, а в конце жизни президента страны. Он дожил до глубокой старости, которую провел в Швейцарии в Лозанне, где и умер в январе 1951-го года на 84-м году жизни.
Е.КИСЕЛЕВ: А теперь позвольте представить вам гостя сегодняшней программы – напротив меня в студии писатель, историк Борис Вадимович Соколов. Борис Вадимович, я Вас приветствую от души и прежде всего хочу Вас спросить – как так получилось, что аристократ, который служил царю и отечеству, который был героем двух войн – Русско-японской и Первой мировой, а потом оказался одним из главных противников России?
Б.СОКОЛОВ: Ну, я бы хотел здесь уточнить, что он все-таки был противником не России, а Советского Союза. Причем он был не таким уж безусловным противником. По крайней мере, он по-русски говорил лучше, чем по-фински. Родной-то у него язык был шведский, естественно. И, например, перед печально знаменитой в нашей стране «зимней войной», как раз Маннергейм делал все, чтобы этой войны не допустить. Он, в общем, знал, что в этой войне Финляндия все равно проиграет, и пытался как-то побудить правительство идти на уступки Советскому Союзу. Другое дело, что Советский Союз хотел на самом деле не уступок – он хотел присоединения Финляндии в Советскому Союзу.
Е.КИСЕЛЕВ: А вот как так получилось… извините, что так у нас во времени и пространстве разговор скачет от конца 30-х к 10-м годам, ко времени революции, но тем не менее – в 18-м году большевики предоставили Финляндии независимость. Почему же они тогда это сделали? Почему они не попытались Финляндию удержать в своей орбите?
Б.СОКОЛОВ: Строго говоря, они предоставили ей в декабре 17-го года, насколько я помню, независимость. Но после этого было восстание красных финнов в начале 18-го года, поддержанное русским корпусом, дислоцировавшимся на юге Финляндии. И в дальнейшем как раз оно и было подавлено армией Маннергейма, опиравшегося на Северную Финляндию, и потом и на поддержку Германии. Ну а, собственно говоря, в 18-м году после Брестского мира удерживать Финляндию не было никакой возможности у большевиков, а в дальнейшем Красная армия тоже не могла идти на Финляндию по целому ряду причин. То есть коммунистические силы там были подавлены в ходе подавления революции, и кроме того – Финляндия находилась очень на отшибе, то есть она находилась достаточно далеко от каких-то стратегических планов большевиков, которые думали о мировой революции, и с этой точки зрения им, конечно, важнее было завоевать ту же Польшу, а потом Германию, а уж потом Финляндия никуда бы не делась. Поэтому в силу этих причин на Финляндию особенно не обращали внимания в дальнейшем вплоть до 30-х годов, когда при приближении Второй мировой войны определенные экспансионистские планы в отношении Финляндии появились.
Е.КИСЕЛЕВ: Борис Вадимович, скажите, а если еще немножко отмотать назад, - каков был статус? Наверное, далеко не все наши слушатели знают о том, каков был статус Финляндии в составе Российской империи. Ведь, помните, Ленин бежал в Финляндию в 17-м году? Значит, в Финляндии можно было найти политическое убежище, несмотря на то, что она была частью Российской империи, а затем Российского государства?
Б.СОКОЛОВ: Финляндия была Великим княжеством Финляндским, и практически она находилась только в личной унии с Россией. Там была своя конституция, свой парламент, свой сейм, своя полиция, русская полиция практически не могла действовать на территории Финляндии, почему там все революционеры довольно успешно искали убежища. С другой стороны, там, конечно, был и царский наместник, были советские войска, но практически только вопросы обороны и внешней политики были в ведении российского правительства. То есть вот эта очень широкая автономия, которой, кстати, Финляндия никогда прежде не имела до включения в состав Российской империи в 1809-м году, она как раз способствовала фактически формированию собственно финского государства и потом в какой-то мере облегчила его независимое существование. Практически, кстати, русские чиновники не могли получить должности в Финляндии, они все замещались только финнами. Ну, при Столыпине был принят закон, который позволял замещать русским чиновникам должности в Финляндии, но реально он так и не был реализован, то есть остался на бумаге.
Е.КИСЕЛЕВ: То есть чиновничество состояло в основном из местных жителей?
Б.СОКОЛОВ: Да, из финнов, шведов.
Е.КИСЕЛЕВ: А как же тогда Маннергейм оказался на службе в Петербурге?
Б.СОКОЛОВ: Нет, никто не возбранял финнам служить в русской армии. Он поступил на службу в русскую армию, окончил кавалерийское училище…
Е.КИСЕЛЕВ: Нет, какой был стимул для финского аристократа шведского происхождения отправиться в Петербург уже по окончании Хельсинского, как тогда говорили, Гельсингфорсского университета и поступать в Николаевское кавалерийское училище, выбирать военную карьеру?
Б.СОКОЛОВ: Стимул был – сделать военную карьеру. В Финляндии военную карьеру было сделать нельзя – финская армия не существовала. Если человек хотел заниматься военным делом, ему было надо поступать или в русскую армию, или в армию какой-то другой страны. Здесь ничего необычного нету. Хотя, конечно, из выходцев из Финляндии Маннергейм достиг наибольших успехов.
Е.КИСЕЛЕВ: А в чем выражались его успехи?
Б.СОКОЛОВ: Ну, он, по-моему, к концу войны командовал корпусом, был, по-моему, произведен в генерал-лейтенанты, получил ряд наград, участвовал в двух войнах – в Первой мировой и Русско-японской, был также известным исследователем Центральной Азии – вот он оставил описание ряда стран Центральной Азии, путешествовал туда как русский офицер. То есть Российская империя – это был выход в большой мир из маленькой Финляндии.
Е.КИСЕЛЕВ: Вот Вы сказали, что не было финских войск, что на территории Финляндии были только русские войска. А как возникла финская армия, из кого? Где она взяла оружие, боеприпасы, снаряжение после того, как Финляндии обрела независимость?
Б.СОКОЛОВ: Нет, склады вооружения там были. Но кроме того, насколько я представляю, армию, собственно, формировал Маннергейм после независимости. Была и какая-то поддержка со стороны Германии, по всей видимости. Во всяком случае, там потом высадился немецкий корпус генерала Гольца в Финляндии в апреле 18-го года. А кроме того – остались склады русской армии в Гельсингфорсе. Когда Гельсингфорс был занят, они перешли в распоряжение финнов. А в дальнейшем они покупали оружие у ряда государств Европы, то есть к концу 30-х годов была достаточно боеспособная армия у финнов.
Е.КИСЕЛЕВ: А можно ли говорить о том, что Маннергейм был германофилом?
Б.СОКОЛОВ: Нет, отнюдь. Он никогда не был германофилом. Он как раз был русофилом и антантофилом, и, в общем, в отставку-то он ушел из-за прогерманского курса. Это где-то в 19-м году.
Е.КИСЕЛЕВ: В отставку с поста?..
Б.СОКОЛОВ: С поста регента.
Е.КИСЕЛЕВ: А что это был за пост?
Б.СОКОЛОВ: Это был пост правителя Финляндии.
Е.КИСЕЛЕВ: Регент обычно бывает при…
Б.СОКОЛОВ: Предполагалось, что Финляндия должна стать монархией, и как раз предполагалось, что туда пригласят одного из немецких принцев, еще до конца мировой войны. В конце концов Маннергейм ушел в отставку с этого поста…
Е.КИСЕЛЕВ: Именно потому, что он не хотел германского принца?
Б.СОКОЛОВ: Да, он не хотел. Он вообще против германской ориентации выступал – он был за антантскую ориентацию. Как русский офицер, который сражался в союзе с Францией и Англией против Германии, он всю жизнь сохранял именно эту ориентацию. То есть он по необходимости…
Е.КИСЕЛЕВ: Но помощь по необходимости от Германии принял.
Б.СОКОЛОВ: Он принимал помощь и в 18-м году, и в дальнейшем во время войны 41-44гг. он был главнокомандующий армией. Но с другой стороны, он всегда искал пути сближения с западными державами и с Советским Союзом. Во всяком случае, во многом благодаря ему фактически с конца 41-го года на советско-германском фронте было де-факто перемирие. То есть никаких активных боевых действий до середины 44-го года не проводилось.
Е.КИСЕЛЕВ: Давайте сейчас пока не будем забегать вперед в период 41-44гг., а поговорим все-таки о том, что приключилось в 30-е годы. Вот Вы напомнили нам о том, что в 19-м году Маннергейм уходит в отставку с поста регента в Финляндии…
Б.СОКОЛОВ: Да, он становится инспектором армии, практически руководителем армии. В его честь как раз называют и знаменитую линию Маннергейма, которая строилась в 30-е годы на Карельском перешейке.
Е.КИСЕЛЕВ: Именно в его честь? Или он руководил строительством?
Б.СОКОЛОВ: Ну нет. Он, конечно, непосредственно не руководил - этим занимаются инженеры. Просто в его честь. Обычно по командующему армии, начальника штаба армии – так же линия Мажено, например, называлась. Кстати, если сравнивать линию Мажено и линию Маннергейма, то линия Маннергейма была достаточно слабым укреплением, плотность укреплений на ней была раз в 10 меньше, чем на линии Мажено. То есть на самом деле серьезного фортификационного препятствия она не представляла.
Е.КИСЕЛЕВ: Ну, вот есть некоторые цифры по поводу линии Маннергейма: 220 км сплошных проволочных заграждений, 200 км лесных завалов, 80 км противотанковых надолбов, главная полоса обороны – глубиной от 7 до 10 км – проходила передним краем по линии: Мурила – Сумма – Муола – Ритассале и далее по левому берегу реки Вуокса до Тайпале.
Б.СОКОЛОВ: Нет, сплошных проволочных заграждений там точно не было. И бетонных дотов там было мало. В основном там были дзоты. И в дальнейшем просто значение этой линии было раздуто советской пропагандой, чтобы увеличить доблесть Красной армии, которая это укрепление прорвала. Действительно, линия обороны в конце концов была прорвана, и война закончилась в Выборге, то есть шли бои за Выборг, когда было подписано перемирие.
Е.КИСЕЛЕВ: Ну вот когда в 31-м году Маннергейм вернулся к активной государственной деятельности, он был назначен председателем Совета обороны, в чем заключалась его функция, чем он отличался на этом посту как председатель Совета обороны от инспектора или главного инспектора финской армии?
Б.СОКОЛОВ: Ну, только тем, что он взаимодействовал с политическими силами страны, насколько я понимаю, боролся за военный бюджет. Больше он взаимодействовал с политическими силами, но сказать, что его влияние именно на этом посту было значительно, нельзя. Тут гораздо большую роль играл моральный авторитет, который у Маннергейма всегда сохранялся как у отца независимости, и это играло значительно большую роль, чем какой-то пост, который он занимал. Ну, я напомню – он был, наверное, примерно то же самое, что Пилсудский для поляков. Но Пилсудский последние годы никаких государственных постов же не занимал. У него был только единственный пост – инспектора армии, но он определял всю политику Польши. Но в Польше была диктатура Пилсудского фактическая последние 9 лет его жизни. В Финляндии, конечно, никакой диктатуры Маннергейма не было, и он в 30-е годы не играл решающей роли в политике. Конечно, его роль возросла с началом Советско-финской войны, когда он стал главнокомандующим армии. Это увеличило его роль.
Е.КИСЕЛЕВ: Но это уже 39-й год. Ну вот давайте мы сейчас прервемся, потому что сейчас время новостей середины часа, и продолжим нашу программу, продолжим рассказа о Карле Густаве Маннергейме через несколько минут.
НОВОСТИ
Е.КИСЕЛЕВ: Вы слушаете на волнах «Эха Москвы» очередной выпуск программы «Наше все». Мы продолжаем сегодня рассказ о Карле Густаве Маннергейме. Сегодня последняя программа на букву М, и вот последнего героя на букву М – Маннергейма – выбрали именно вы, уважаемые радиослушатели, когда голосовали в Интернете, выбирали из многих предложенных вам героев на букву М, тот ограниченный круг, которому мы посвятили предыдущие пять программ. Вот сегодня последняя, шестая на букву М. И о Карле Густаве Маннергейме мы говорим с гостем моей программы Борисом Вадимовиче Соколовым – историком и писателем. Вы остановились перед перерывом на 1939-м годе – годе, когда началась Советско-финская война. Почему она возникла? Почему эта война началась? Что послужило поводом? Что послужило причиной?
Б.СОКОЛОВ: Ну, причиной послужил советско-германский Пакт о ненападении, который был заключен 23 августа 39-го года, по которому Финляндия относилась к сфере влияния Советского Союза. Собственно говоря, к войне Советский Союз начал готовиться еще за пару месяцев до заключения этого пакта. Командующий Ленинградским округом генерал Мерецков получил задание готовить возможный контрудар на случай каких-то провокаций со стороны Финляндии. Собственно, Советский Союз собирался захватить Финляндию и присоединить ее в качестве 13-й союзной республики. Финляндии фактически был предъявлен ультиматум с требованием уступить ряд территорий на Карельском перешейке и дать возможность создать советскую военно-морскую базу на полуострове Ханко – это был ключ к Хельсинки. Финны как раз особенно возражали против этой базы. В обмен Советский Союз был готов уступить втрое большую территорию советской Карелии, но эта территория никакой ценности не представляла – это были неосвоенные леса и болота, тогда как финны должны были уступать освоенные и экономически развитые территории на Карельском перешейке.
Е.КИСЕЛЕВ: Город Выборг…
Б.СОКОЛОВ: Нет, о Выборге тогда речь не шла, что Вы… А речь шла о значительно меньше. Это уже по Московскому миру. Выборг, Випори – потом появились. Там значительно меньшая подвижка границы была, но она все равно была невыгодная для Финляндии. Финны были даже готовы в конце концов пойти на этот обмен, Маннергейм советовал идти на этот обмен. Но только в Ханко вопрос упирался. Но Советский Союз, собственно, планировал захватить всю Финляндию, был составлен уже конкретный план, какие советские дивизии какие финские города захватывают, марш на Хельсинки. Было только сказано, что приведение в действие этого плана будет сообщено дополнительно. В конце ноября был организован т.н. Майнерский инцидент, то есть обстрел советского погранпоста у местечка Майново пограничного на Корельском перешейке, было якобы убито и ранено несколько советских красноармейцев, но с финской стороны было видно, о чем говорилось в финской ноте, что выстрел был произведен артиллерийский с советской территории. И кроме того – уже в 90-е годы российские историки обнаружили, что запись вот эта в журнале боевых действий об обстреле и об убитых и раненых является позднейшей вставкой, то есть видно, что она была позднее вставлена в журнал – она там на другой бумаге…
Е.КИСЕЛЕВ: То есть явно сфальсифицирована?
Б.СОКОЛОВ: Да. Это послужило поводом для отзыва советских дипломатов из Хельсинки, и уже 30-го ноября Красная армия перешла границу с Финляндией. Когда из Лиги наций поступил запрос, то советское правительство ответило, что оно не воюет с Финляндией, а наоборот находится в мире, то есть собирается поддерживать дружеские отношения с правительством Финской демократической республики, которое было спешно создано 2-го декабря 39-го года в поселке Териоки. Это был первый финский населенный пункт, который был занят Красной армией. Еще, кстати, примерно за месяц до вторжения в Красной армии стал формироваться Финский народный корпус – это как раз армия будущей Финской демократической республики. Но добрая половина там была отнюдь не финны – там даже узбеки были в этом корпусе.
Е.КИСЕЛЕВ: А кто возглавил Правительство?
Б.СОКОЛОВ: Отто Куусинен. Это был такой финский деятель Коминтерна. Но в Териоках он не был, он всю войну оставался в Петрозаводске, правительство это не функционировало, корпус этот участвовал в нескольких боях на завершающей стадии войны крайне неудачно. Собственно, он и не готовился для боевых действий. Он готовился максимум для парада в Хельсинки. И когда был заключен Московский мир, это правительство Финской демократической республики было преобразовано в правительство спешно созданной Карело-Финской Советской Социалистической Республики.
Е.КИСЕЛЕВ: А Карело-Финская ССР прежде не существовала?
Б.СОКОЛОВ: Существовала Карельская Автономная Республика. Вот эта Карельская Автономная Республика была объединена с теми территориями, которые в Карелии, не на Карельском перешейке, а в Карелии Финляндия уступила Советскому Союзу, и провозглашена эта вот Карело-Финская ССР. То есть это как была потенциальная угроза Финляндии, что к этой Карело-Финской ССР всегда можно присоединить и остальную Финляндию.
Е.КИСЕЛЕВ: Считалось, что начало войны сложилось не в пользу Советского Союза. Вы с этим согласны?
Б.СОКОЛОВ: Да, я согласен, что война сложилась не в пользу Советского Союза. Советские войска не смогли прорвать линию Маннергейма, понесли большие потери. Блиц-криг, на который рассчитывал Сталин - что дело сделают в 2-3 недели, - провалился. Пришлось перебрасывать дополнительные войска, готовить тщательно прорыв линии Маннергейма. Но в феврале в ходе генерального наступления линия Маннергейма была прорвана, советские войска дошли до Выборга, бои шли в Выборге. Как раз финны сражались за Выборг, рассчитывая, что его удастся удержать. Но по Московскому миру Выборг был отдан Советскому Союзу. Что же касается Маннергейма, то он по некоторым сведениям предпринимал и в ходе войны попытки заключить мир с Советским Союзом. В Финляндии в 70-е годы вышли мемуары человека, который утверждал, что он был личным шифровальщиком Маннергейма и что Маннергейм держал свою личную радиостанцию, по которой он связывался с советской стороной, независимо от правительства. Ну, можно найти некоторое подтверждение в записях журнала посетителей Сталина. Там 2-го января у Сталина присутствует некий Грюнвальд - по мнению публикаторов журнала посетителей Сталина, это был финский генерал Гренваль, но тогда он был не генерал, а майор и адъютант Маннергейма. Но, опять же, стопроцентно нельзя утверждать, что это был именно Грюнвальд. Может, например, это был советский артиллерист Грендаль, швед тоже, кстати сказать. Трудно сказать, кого они под этим именем записали, но если это был действительно адъютанта Маннергейма, то тогда получается, что действительно Маннергейм мог связываться с советской стороной для какого-то зондажа.
Е.КИСЕЛЕВ: Считается, что Финляндия капитулировала 12-го марта 1940-го года, чтобы не допустить продвижения советских войск в глубь ее территории.
Б.СОКОЛОВ: Я бы так не сказал. Во-первых, Финляндия не капитулировала. То есть Московский мир, несмотря на всю тяжесть условий, не был капитуляцией. Он не предусматривал каких-то ограничений на финские вооруженные силы, не предусматривал оккупации территории Финляндии советскими войсками. В это время как раз готовился к отбытию англо-французский корпус экспедиционный на помощь Финляндии. Потом он отправился в итоге в Норвегию. Ну, строго говоря, там уже наступала весенняя распутица, и если б этот корпус действительно прибыл, там была бы проблема в том, как он мог прибыть, не очень понятно. Потому что нужен был тогда транзит со стороны Швеции, Швеция согласия на транзит не давала. Или пытаться высаживаться с боем в Петсамо, занятого к тому времени советскими войсками, отбивать Петсамо – единственный финский город, который выходил к Северному морю.
Е.КИСЕЛЕВ: Ну, там и политическая, и дипломатическая проблема.
Б.СОКОЛОВ: Да. Но с другой стороны, была проблема и со стороны Советского Союза, потому что Советский Союз собирался воевать с Германией. Он рассчитывал, что весной начнется наступление Германии против Франции, Сталин надеялся, что германские войска завязнут на лини Мажено, и тогда в нужный момент Красная армия сможет ударить им в спину, потому что до советско-германской демаркационной линии в Польше оставалось всего 11 немецких дивизий в тот момент. И он торопился закончить с Финляндией, чтобы освободить свои войска для возможного нового фронта. И уже, скажем, в конце февраля была отдана директива по военно-морскому флоту советскому считать своими главными вероятными противниками Германию и ее союзников. Это было в дни, кстати, когда готовился англо-французский корпус, и значит, с французскими войсками Сталин воевать не собирался. То есть здесь, в общем, Сталина тоже поджимало время, поэтому он отказался от завоевания Финляндии.
Е.КИСЕЛЕВ: А ему было по силам оккупировать всю Финляндию? Потому что все-таки бытует такое мнение, что финская армия продемонстрировала чудеса боеспособности и маневренности, и про финских снайперов до сих пор ходят легенды.
Б.СОКОЛОВ: Вот именно легенды, потому что сами финны категорически отрицают существование этих «кукушек», потому что нет никакого смысла для этого залезать на деревья. Как раз снайпер-то и ценен тем, что он быстро может сменить позицию в меняющемся бою. А если человек сидит на дереве, он не может менять позицию – какой ему смысл-то там сидеть?
Е.КИСЕЛЕВ: Ну хорошо – «кукушек» не было, а снайперы-то были?
Б.СОКОЛОВ: Ну, снайперы, наверное, были, как у любой другой армии. Это больше легенды, которые возникли среди Красной армии. Дело в том, что финны очень хорошо перемещались на лыжах, а хороших лыжных частей в Красной армии не было. Поэтому они, вот эти разведывательные отряды небольшие действовали по принципу – напал, убежал. Они стреляли и быстро скрывались. И это порождало у красноармейцев слухи, что действительно действуют эти «кукушки», которые стреляют невесть откуда. Но ни одной такой «кукушки» вроде бы так и не было обнаружено.
Е.КИСЕЛЕВ: Они были лучше экипированы, они были приспособлены к боевым действиям…
Б.СОКОЛОВ: Они были лучше обучены, экипированы. Просто у нас армия была довольно плохо экипирована и не приспособлена к зиме. В частности, после этой войны убрали с экипировки шлем «буденовка», потому что он для условий суровой зимы не очень подходил. Но что касается того, мог ли Сталин оккупировать Финляндию – я думаю, что мог, но это потребовало бы еще 3-4 месяцев боев, потому что там была распутица – очевидно, Красная армия остановилась бы. Летом бои, конечно, возобновились, и финны без помощи извне продержались бы еще, может, месяц-два, но потом капитулировали бы – просто у них не было боеприпасов, армия тоже была на пределе. И дело в том, что финская армия достигала в военное время численности 450-500 тысяч человек, но это за счет полной мобилизации всего населения. То есть такую мобилизацию она могла выдерживать где-то 7 месяцев, потом надо было кого-то возвращать в народное хозяйство, иначе паралич экономики. Другое дело – что у Сталина этих месяцев не было, потому что он рассчитывал, что в это время уже придется воевать с Германией.
Е.КИСЕЛЕВ: С Германией воевать не пришлось, потому что не навязли немцы на линии Мажено, они ее обошли…
Б.СОКОЛОВ: Нет, они очень быстро ее преодолели, и Сталин, в общем, не рискнул нападать на Германию в то время, когда уже с Францией все было более или менее кончено.
Е.КИСЕЛЕВ: Война началась в 41-м…
Б.СОКОЛОВ: Война началась в 41-м, но это уже другое было дело. Там Маннергейм возглавил армию, которая воевала в т.н. «войне продолжения».
Е.КИСЕЛЕВ: Что значит «война продолжения»?
Б.СОКОЛОВ: Для финнов это было как бы продолжение войны 40-го года. А целью было возвращение тех территорий, которые были отторгнуты Советским Союзом по Московскому миру. В результате они эти территории вернули и прихватили еще кое-что другое. Ну, например, они, кстати, заняли этот приграничный поселок Майнела, который находился с советской стороны. Они заняли значительную часть советской Карелии с Петрозаводском и они ее как бы включили в свой состав в период оккупации – там была финская администрация. Но Маннергейм, когда стало ясно к концу 41-го года, что Советский Союз устоял, потерял энтузиазм к продолжению войны и начал искать пути как-то ее завершить, потому что он понимал, что против России, Англии и Америки Германия не выстоит и рано или поздно проиграет.
Е.КИСЕЛЕВ: А существует легенда, что Маннергейм отказался наступать на Петербург.
Б.СОКОЛОВ: Нет, это не легенда, это действительно так. То есть когда финские войска заняли Майнелу, остановились. Больше наступлений на Петербург… Причем это было еще в августе, то есть они в августе остановились, и с тех пор на Карельском перешейке фронт не менялся вплоть до лета 44-го года, когда уже советские войска пошли в наступление.
Е.КИСЕЛЕВ: Почему?
Б.СОКОЛОВ: Я Вам объясняю – потому что финны уже сомневались в победе Германии с конца 41-го года.
Е.КИСЕЛЕВ: Ну а у командующего армией генерала Маннергейма были какие-то политические, идейные, ностальгический мотивы?
Б.СОКОЛОВ: Я не думаю, что здесь была какая-то большая ностальгия, потому что все-таки Советский Союз – это не Российская империя. Здесь был чистый прагматизм. То есть у него были издавна симпатии к странам Антанты, германофилом он никогда не был…
Е.КИСЕЛЕВ: Несмотря на то, что Финляндия воевала на стороне Германии, считалась ее сателлитом…
Б.СОКОЛОВ: Это была как бы отдельная война. Она не была сателлитом. Для финнов это всегда была отдельная война. Они подчеркивали, что союза отдельного с Германией они не заключали.
Е.КИСЕЛЕВ: Это наша пропаганда называла Финляндию сателлитом.
Б.СОКОЛОВ: Нет, она сателлитом, безусловно, не была. И она была наиболее независима из всех союзников. То есть германских войск почти не было на финской территории, были только очень небольшие войска на севере, которые наступали на Мурманск. И, кстати, с ними финны потом воевали, когда вышли из войны, вплоть до капитуляции Германии в 45-м году. То есть на севере часть Финляндии оставалась оккупирована немцами. И там была, кстати, германо-финская война – с сентября 44-го и до конца войны. Маннергейм потом остановил это наступление советское в 44-м году – кстати, с германской помощью, немцы перебросили несколько дивизионов штурмовых орудий и, по-моему, две эскадрильи штурмовиков и смогли остановить советское наступление на Карельском перешейке, которое было летом-осенью 44-го года. Но продолжать войну уже Маннергейм, который стал президентом, не собирался. До этого прежний президент – Рюти – заключил с Кейтоном соглашение о том, что Финляндия будет продолжать войну и не заключит сепаратного мира. Поскольку этот документ был именно соглашением двух конкретных лиц, то Маннергейм сказал, что раз он не ратифицирован финским парламентом, то значит, как только Рюти уходит в отставку, Финляндия уже этим документом не связана. В сентябре был заключен советско-финский мир.
Е.КИСЕЛЕВ: Мы в детстве все смотрели фильм «Посол Советского Союза», посвященный Александре Коллонтай, которая была тогда послом СССР в Швеции, и в этом фильме излагалась версия о том, что она сыграла чуть ли не ключевую роль в заключении мира с Финляндией.
Б.СОКОЛОВ: Ну, это, безусловно, так, потому что все переговоры о мире предварительные велись через Швецию. Это была единственная страна, где могли встречаться дипломаты двух стран, потому что там было…
Е.КИСЕЛЕВ: А кто тогда был министром иностранных дел Финляндии? Потому что по фильму она встречалась на территории нейтральной Швеции с финским иностранных дел.
Б.СОКОЛОВ: Знаете, сейчас на память не вспомню. В 40-м был Таннер, но был ли он в 44-м, не уверен.
Е.КИСЕЛЕВ: Ну, в общем, наверное, даже не суть важно, кто был в тот момент тех переговоров, но это действительно посреднический…
Б.СОКОЛОВ: Тут большую роль политическая воля Маннергейма играла. А переговоры шли, естественно, в Швеции. Причем финны хотели сохранить Петсамо, на которое претендовал Советский Союз, но это им не удалось. Единственное, что им удалось, это – Советский Союз отказался от базы в Ханко, но взамен получил базу в Порколоут, которую сохранял до 55-го года, потом она была эвакуирована.
Е.КИСЕЛЕВ: А что стало с Карельской ССР?
Б.СОКОЛОВ: А ее в 56-м году сделали автономной.
Е.КИСЕЛЕВ: Опять автономной?
Б.СОКОЛОВ: Опять автономной. Это был как бы жест, что Советский Союз больше не претендует на Финляндию.
Е.КИСЕЛЕВ: А Отто Куусинен, который претендовал на роль главы просоветской марионеточной…
Б.СОКОЛОВ: Это правительство перестало существовать еще в 40-м году.
Е.КИСЕЛЕВ: Но он остался видным деятелем Коммунистической партии…
Б.СОКОЛОВ: Он был секретарем ЦК, да.
Е.КИСЕЛЕВ: Членом Политбюро или кандидатом в члены Политбюро…
Б.СОКОЛОВ: Он был членом Президиума, насколько я помню. Но он не играл роль. По-моему, он даже не был… я не помню… нет, может, он и был главой Карелии как раз где-то в 40-е годы.
Е.КИСЕЛЕВ: Кстати, будущий генеральный секретарь ЦК и председатель КГБ Андропов…
Б.СОКОЛОВ: Да, был секретарем комсомола Карелии и организовывал там партизанское движение, но по воспоминаниям знавших его в Карелии людей, отличался феноменальной трусостью и так ни разу и не сходил за линии фронта с партизанами.
Е.КИСЕЛЕВ: Но с другой стороны, он был близок к Куусинену, и Отто Куусинен был как бы одним из его наставников, сыгравших роль в его карьере…
Б.СОКОЛОВ: Не уверен. Я не уверен, что именно Куусинен сыграл какую-то большую роль в его карьере, потому что Куусинен уже в 40-е годы явно находился на второстепенных ролях. Я думаю, что кто-то другой оказывал ему покровительство. Не думаю, что Куусинен реально. Тем более, что потом там Ленинградское дело Карелию задело… Но это мы уже отвлеклись от Маннергейма сильно далеко.
Е.КИСЕЛЕВ: Но, тем не менее, вся эта советско-финская история по касательной коснулась и карьеры одного из будущих руководителей партии правительства СССР.
Б.СОКОЛОВ: Да. Но если говорить про Маннергейма, сто Сталин не включил его в список главный военных преступников, репрессий против которых требовала советская сторона, советская контрольная комиссия, возглавляемая Ждановым в Финляндии. Но советская сторона очень намекнула, что Маннергейму надо бы уйти в отставку и покинуть Финляндию. В 46-м году он действительно ушел в отставку и поселился в Швейцарии, где он лечился и провел последние годы жизни и писал свои двухтомные мемуары.
Е.КИСЕЛЕВ: Это было сделано именно под давлением Советского Союза?
Б.СОКОЛОВ: Это было сделано под давлением Советского Союза, но с другой стороны, Маннергейм был уже болен и к активной политической деятельности он уже не стремился.
Е.КИСЕЛЕВ: Но в то же время надо отдать ему должное, что он сумел вот так вот, ценой компромиссов, временных тактических союзов с Германией, временных уступок Советскому Союзу, даже серьезных территориальных уступок, сохранить Финляндии независимость и сохранить Финляндию как буржуазное демократическое государство.
Б.СОКОЛОВ: Да, демократическое и независимое государство – это во многом благодаря ему. Хотя, конечно, продолжение участия в войне в ретроспективе выглядит явной ошибкой Финляндии. Но опять-таки, здесь было настроение финской политической элиты и народа, что надо отвоевывать те территории, которые были утрачены в 40-м году. Это был основной мотив для войны. Хотя Маннергейм, как я понимаю, вряд ли очень был в восторге от успеха в Германии. Я думаю, что он и перед войной сомневался в успешном для Германии исходе войны. Тем более, я хочу сказать – все-таки политические решения принимал тогдашний президент и премьер-министр – Рюти, Таннер… Маннергейм здесь все-таки не играл решающей роли. Хотя я не помню, чтобы он так уж совсем возражал против этой войны.
Е.КИСЕЛЕВ: Время наше истекло. Я благодарю моего сегодняшнего гостя Бориса Вадимовича Соколова – историка и писателя, который помогал мне сегодня рассказать вам о том герое, на котором мы заканчиваем букву М. программа «Наше все» продолжает выходить в эфир. Следующая передача будет посвящена выбору очередных героев уже на следующую букву – на букву Н. До встречи в следующее воскресенье.